Родился 27 декабря 1910 года на ст. Изборск Псковской области.
Прошел всю войну командиром радиовзвода, взвода связи. Был дважды тяжело ранен, контужен. За бои под Севастополем награжден орденом Отечественной войны 1 степени, боевыми медалями.
После войны вернулся в Тюмень, на железную дорогу. До выхода на пенсию, в 1965 году, работал в должности поездного диспетчера. Неоднократно отмечался как один из лучших организаторов вождения тяжеловесных поездов.
Воспоминания В сентябре 1941 года меня призвали в армию. После кратковременной переподготовки в Новосибирске в звании младшего лейтенанта направили в Омск, где формировалась 282 стрелковая дивизия.
В апреле 1942 года наша дивизия прибыла на Северо-Западный фронт. На станции Крестцы выгружаться было опасно, постоянно бомбили. Поэтому выгрузились, не доезжая до станции, прямо в болото. Продвигались к фронту только ночами, днем маскировались в лесу. Вдали слышалась беспрерывная орудийная канонада, да все небо было расшито цветными строчками. Это немцы обстреливали наши самолеты трассирующими (светящимися) пулями из пулеметов.
На вторую ночь, прямо с марша, после обстрела «Катюшами» немецких окопов дивизия пошла в атаку. Бой длился до поздней ночи. Были заняты деревни Никольская, Симаново, Туганово (конечно, остались от них одни пепелища с торчащими трубами). На следующий день немецкие бомбардировщики с раннего утра начали бомбить наши боевые порядки. По семьдесят-восемьдесят самолетов шли гуськом, разворачивались и пикировали один за другим. Земля гудела, горела, и не было видно в яркий день солнца.
В перерывах между бомбежками пьяные немцы, наигрывая на губных гармошках, шли в атаку. Выпрямившись во весь рост, строчили из автоматов разрывными пулями «дум-дум». После такой массированной бомбежки они думали, что русских не осталось, всех убили. Но не так-то просто взять русского. Каждая ямка оживала, начинали работать пулеметы, минометы, легкая артиллерия била прямой наводкой.
Фриц захлебнулся своей кровью. Еще два раза пытался выбить наших ребят из окопов, даже танки пустил. Но снова ничего не вышло. После неудач немцы стали сбрасывать с самолетов на нас дырявые железные бочки и рамы от разбитых вагонов. Когда летит такое «чудо» с большой высоты со страшным звуком, кажется, все на земле развалит и задавит. Но постепенно мы к этим звукам попривыкли и даже спокойно обедали под эту «музыку».
Наверное, и сейчас в болотах под Старой Руссой лежит немало вагонных рам и скатов. Как-то заметил я из своей ямки, как фрицы попеременно наблюдают за нами. Взял я немецкую винтовку, поставил на прицел 400 метров и послал одного на тот свет караулить черта, а на другой день и второго. Больше никто из этого места не таращил глаза на наши окопы.
В августе 1943 года прибыл на 4-й Украинский фронт, в 31-ю Гвардейскую стрелковую дивизию. Здесь было еще «веселее». Голые степи. Земля твердая, каменная, закапываться трудно. Сразу пошли в наступление на станицу Малая Белозерка. Перед ней проходил противотанковый ров, за ним сразу проволочные заграждения, мины и немецкие окопы. Наступать по чистому месту не так-то просто, но все же одолели.
Недалеко от Днепра, в районе города Никополя, немец оказывал упорное сопротивление, окопы переходили из рук в руки в день по пять раз. В этих боях осколком снаряда меня ранило в голову.
В марте 1944 года после лечения в госпитале был направлен в 216-ю стрелковую дивизию командиром взвода связи. Снова передовая. В апреле началось форсирование Сиваша. Шли по пояс в ледяной воде. У кого были противоипритные накидки – надевали. Многие шли так, без них. Очень холодно. Вода в Сиваше соль уже не впитывала, белая солевая корка покрывала всю водную поверхность. Как вспомнишь, мурашки по спине бегут. Ночь, обстрел, снег с дождем падает, а ты сидишь в ледяной соленой ванне… На берег вышли – сушиться, греться негде. Опять беремся за лопаты и грызем земельку, роем себе ямки. Некоторые мои товарищи и остались в них навечно. Днем бесконечная бомбежка, артиллерийский обстрел. Немцев выбили. Из моего взвода погибли в этом бою пять связистов. В окопах Сиваша меня приняли в члены партии.
Погода стояла очень плохая. Ночью все окопы заваливало снегом. Утром мы раскапывали друг друга из сугробов. Как только поднималось солнце, снег таял, в траншеях стояла вода. Приходилось бродить по колено в грязи. Наверх выходить было нельзя, срезали пулеметными очередями.
В середине апреля, после разминирования нейтральной зоны, наша часть выдвинулась вперед. Бой шел упорный, весь день. Доходило до рукопашной. Противник не выдержал, побежал. Взяты были пленные. Мы их у себя не задерживали, отправляли в тыл. У одного из пулеметов нашли убитого немецкого солдата, прикованного цепью к станине.
Как только мы вышли из гнилого Сиваша к татарскому селению Камыши, нам дали часа два привести себя в порядок. Впереди нас пустили свежую часть, в новом обмундировании и с новым вооружением. Так мы до Симферополя не могли догнать драпающего фрица. Взять Симферополь помогли партизаны, которые спустились с гор.
Двигаться по степям Крыма было очень тяжело. Жара нестерпимая. Без воды. На коротких пятиминутных привалах все от еды отказывались, лишний груз бросали, кроме боеприпасов и оружия.
Недалеко от Севастополя, близ аула Шули, сделали привал. Был дан приказ привести в боевую готовность технику, проверить радиостанции и телефонную связь. Ночью часть подняли по тревоге. Двинулись с проводниками через горы к Сапун-горе. Только начало светать, пошли через минные поля. Солдаты подрывались у проволочных заграждений на прыгающих минах. Но как бы тяжело не было, гору, хоть на пузе, мы взяли.
В Инкерманской долине нас встречали немецкие пулеметы и танки. Севастополь горел, хоть там и гореть нечему было. Наша авиация сбрасывала бомбы на скопившиеся в городе немецкие части. С моря немчуру лупили морячки. Но мне опять не повезло, после очередного корабельного обстрела надо мной разорвался снаряд, и пару осколков попало в голову. Меня контузило. Отправили в госпиталь. Оперировали – вытащили железки из головы. Год пролежал в госпитале. После выписки направили в часть, которая прокладывала связь по Чуйскому тракту, через реки Бия и Катунь и горы в Монголию. С этих мест меня и демобилизовали из армии по болезни в звании старшего лейтенанта. Вот и вся история моих фронтовых дорог. 3 января 1968 год. А. Д. Паутов.
В Тюменском музее железнодорожного транспорта хранится фронтовой дневник связиста Александра Паутова – пожелтевшие истрепанные тетрадные листочки. На них схемы, рисунки и короткие личные записи, датированные весной 1944 года. Написаны карандашом, очень скупо и сдержанно, что вполне объяснимо, учитывая военную обстановку.
28.3 Погода сошла с ума. Снег, ветер, все траншеи замело, мою землянку также. Не вылезти. Дожидаюсь, пока не откопают. И так весь день. Мучение со снегом. Ничего не видать на три шага. Холод.
31.3 Холодный ветер. Снег тает. Траншеи начинает заливать водой. Фриц опять бомбит, но трусливо, сбрасывает куда попало…
6.4 Как обычно холодный день. Пасмурно. Идет без приключений. Обе стороны грозно притихли. Судорожная подготовка.
10.4 Убивает саниструктора Веру.
11.4 Бой на правой стороне Сиваша. В траншеях вода. Связь беспрерывно рвется.
13.4 Весь день идет обстрел позиций. Есть раненые. Через дамбу никого не пропускают снайперы. В траншеях скопился народ. Связь рвется, посылаю исправить. Но связь не восстановлена, а телефонист Г. убит снайпером. Вечером преследуем фрица. Отдых в татарской деревне. Сиваш позади.
15.4 Продолжаем преследование. Новость – взята Керчь. Прошли 50 км. Трудно.
16.4 Преследуем. Деревня за деревней остаются позади. Немец драпает, догнать трудно.
Пахтина Анна Васильевна, труженицы тыла.
В мае 1941 года я закончила 7 классов и мечтала поступить в медицинское училище. Моему желанию не суждено было сбыться, началась война. Я пошла учиться в финансовую школу. Во время учебы в школе мы ежедневно ходили в военный госпиталь помогать медперсоналу – раненым читали письма из дома и писали под диктовку письма домой, ухаживали за тяжелоранеными. В ночное время мы ходили на охрану вагонов с зерном. И на своей основной работе приходилось работать даже ночью, чтобы не задерживать зарплату. Всю свою трудовую жизнь я посвятила родной железной дороге, проработав на транспорте 42 года. Когда наступил День Победы – объявили по радио, мы все плакали от радости. И сейчас в этот день радуемся и плачем о своих близких, не вернувшихся с фронта. Вечная им память!