Достаточно рослый не только для своих лет, но и вообще для людей его поколения, открыв дверь, он приветствовал меня по-немецки. И я, никогда не изучавший этого языка, лишь по глазам и улыбке старика понял, что он рад меня видеть и приглашает пройти в квартиру, где на столе уже лежали приготовленные для нашей беседы старые, военной поры, фотографии, документы и большая пластиковая коробка с медалями. Впрочем, там они были далеко не все: часть их и, видимо, наиболее значимая для ветерана, украшала висевший в прихожей его пиджак. Ордена Красной Звезды и Великой Отечественной войны, медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и многие другие, более внимательно рассмотрел я уже чуть позже.
Жалуясь на плохую уже память и часто используя в разговоре немецкие – нет, не отдельные слова, а целые предложения, Петр Нестерович степенно, по-стариковски отвечает на мои вопросы. А если честно, то такой памяти в его-то восемь с половиной десятков лет можно только позавидовать.
Долетевшее до далекого уральского села Круторечное, что в Гаринском районе, известие о начавшейся войне не на шутку встревожило семью председателя местного колхоза Нестора Захаровича Новикова.
С супругою своей, Натальей Климентьевной нажили они аж шестерых детей: поровну дочерей и сыновей, старший из которых, Николай тогда заканчивал срочную службу в Красной Армии. Тревожились, еще не ведая о том, сколь долгой окажется эта война, что менее, чем через два года придет черед встать в строй и среднему, Петру, уже успевшему окончить школу и работающему трактористом. Полгода обучения в 49-м запасном пехотном полку близ города Кунгур Пермской, а тогда Молотовской, области запомнились молодому солдату и его землякам жизнью в огромных, на целую роту, землянках. А в августе 43-го их уже ждал фронт. И сразу – на передовую.
Свое боевое крещение приняли они на Харьковщине у села Боровое под городом Чугуевым. В первом же бою получил Петр ранение. Недолго подлечивал в госпитале простреленную правую руку, а после выписки с другими вернувшимися в строй бойцами отправился за Днепр, куда уже успел отойти фронт. После ночевки в каком-то амбаре поутру солдат выстроили и «пересортировали»: того, кто оказался мал ростом – в пехоту, а тех, что повыше, а среди них и никак не обиженного природой Петра Новикова – в артиллерию.
Не успел он как следует обучиться новой своей военной профессии, как вновь грянул бой, в котором новоиспеченный артиллерист лишь успевал подносить снаряды.
Уже потом, в ходе боев и меж боями, изучая устройство 72-х и 122-миллиметровых орудий, приобрел он навыки заряжающего, а чуть позже и наводчика.
Освобождая один за другим города и села Украины, Красная Армия уверенно шла вперед, но на войне, как на войне, случается всякое. Как-то, отрезанные от своих основных сил гитлеровским контрударом, под Новомихайловкой и Пятихатками наши бойцы попали в окружение. Попытались выйти к своим незаметно, передвигаясь ночами. Впереди – пехота, следом – артиллерия. Не вышло. В один из таких переходов напоролись на немецкие бронетранспортеры. Но успели развернуть орудия и первыми дать залп. Короткий ночной бой был выигран. А успокаиваться было рано. Через какое-то время на выходящих из окружения вышли немецкие танки. И вновь приняли бой. Благодаря слаженным действиям орудийных расчетов прямой наводкой удалось подбить несколько головных машин, заставив отступить другие. Так с боями и вышли они из окружения.
А дальше ждало артиллеристов 199-го полка 94-й дивизии в составе 2-го и 3-го Украинских фронтов участие в Ясско-Кишиневской операции, завершившей освобождение большей части Украины, всей Молдавии и восточной части Румынии. По правилам военной науки наступательные бои начинала артиллерия, бившая из укрытий. За «Богом войны» в бой вступала авиация, а уже затем – танки и пехота. Но случалось, а Петр Нестерович видел поля и таких сражений, когда пехоту посылали в бой без артподготовки. Солдатиков там было положено, – вспоминает ветеран, – как снопов. Случалось, что и артиллеристам, как в тех боях под Пятихатками, приходилось вести огонь без прикрытия и поддержки пехоты прямой наводкой по вражеским целям, где очень многое зависело от верного глаза наводчика.
С улыбкой вспомнил мой собеседник один из многочисленных его боевых эпизодов, когда под огнем противника мимо вражеских танков вручную надо было для занятия наиболее выгодных позиций перенести орудия примерно на километр. Задачу свою бойцы выполнили, а вот лопаты на прежних позициях забыли. Не мог хозяйственный деревенский паренек оставить врагу шансовый инструмент. Вернулся Петр за лопатами и сразу попал под шквальный огонь немецкого пулеметчика. Пули взрыхляли землю под самыми ногами. Падал, вставал, перебегал и снова падал, пока не схоронился за копной сена. Укрытие не самое надежное, но все ж… Тут уж не до лопат. И вдруг на глаза попался гитлеровский рюкзак. Ну, не с пустыми же руками возвращаться к своим. Прихватил его со всем содержимым.
Тут лицо Петра Нестеровича помрачнело: в том бою погиб командир его орудия, сержант Михаил Волоков. – Хороший был Миша командир, за щитом стоял, а пуля попала ему в живот. После Украины была Польша, столица её Варшава была окружена тройной линией немецкой обороны. Но и ее удалось сломить нашим солдатам, одним из которых был наводчик-артилллерист Петр Новиков, грудь которого среди прочих наград украсила и медаль «За освобождение Варшавы».
Фронт двигался все дальше на запад. Все ожесточеннее становились бои. С гордостью и по праву носит ветеран медали «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941– 1945 гг.». Там, в Пруссии, в бою под местечком Кюстрин был он контужен, но считает, что повезло. Прямым попаданием вражеского снаряда разбило его орудие, да так, что оторвало станину и отбросило колесо аж за 40 метров.
Последними сражениями Петра Нестеровича стали бои за германскую столицу и на ее улицах. На них же и встретил он весть о капитуляции противника и своими глазами видел, как от поверженного Рейхстага с развевающимся над ним Красным знаменем конвоировали такие же, как он, молодые советские солдаты в сторону Бранденбургских ворот колонну плененных гитлеровских маршалов и генералов. На улицах не умолкали выстрелы, но это уже были победные салюты. Звучали русские песни под гармошку…
Не удержался ветеран, всю жизнь и сам не расстающийся с гармошкой, и тихо пропел мне, но предупредив, что не для печати, веселые солдатские частушки. Они и вправду оказались не для печати. Но зато столь свежо, остро и метко. А главное – о Победе.
С окончанием войны не окончилась военная служба сержанта Новикова. По 49-й год служил он при комендатуре городка Штольберг. Там и овладел немецким языком, узнал Германию, немало поколесив по ней, и ее народ, ненависти к которому не питает. Напротив, готов поставить в пример немецкую аккуратность и порядочность, умение контролировать себя в питейных заведениях.
Недолго после демобилизации прожил Петр в родном селе, где определили его завклубом. Женился и уже с супругою своей, учительницей Марией Гавриловной перебрался в Серов. В локомотивном депо продолжилась его трудовая биография, а к ратным наградам прибавилась и медаль за мирный труд.
Долгая жизнь предначертана была ему судьбою. Пережил супругу свою. И рано ушли из жизни их сыновья. Казалось бы, все уже позади. Но живет в душе старого солдата мечта. Видел он на своем боевом пути немало разоренных украинских сел и разрушенных городов, лежащую в руинах Варшаву и поверженный Берлин, искалеченные американской авиацией Дрезден и Штольберг. А потому очень ему хочется вновь оказаться далеко-далеко от дома и вновь увидеть эти города, но восстановленные и цветущие.