Родилась в 1932 году в селе Безруково Тюменской области.
Ветеран железнодорожного транспорта, работник путевого хозяйства Тюменского отделения Свердловской железной дороги
Позже село Безруково было переименовано в село Ершово в связи со 150-летием автора «Конька-горбунка».
Войну я встретила в Безруково – разъезде, находящемся в двух километрах от села Ершова и в 18-ти километрах от г. Ишима. У дежурного по станции, на разъезде, стоял маленький приемник, и 22 июня 1941 года по радио тревожно прозвучало: «Война!». Эта страшная весть быстро облетела всех. Мой отец работал стрелочником на железной дороге, а мама – путевым рабочим. Когда стали забирать на фронт, отец ждал повестку, но железную дорогу перевели на военное положение, и отца оставили работать по брони.
Война мне и моим сверстникам досталась очень тяжело. Мы с осени не учились, нас направляли полоть грядки, собирать горох, рвать лен, расстилать его на просушку, потом собирать в копны. Собирали колоски, приносили и отдавали собранное на склад, а кладовщица нам давала по кусочку хлебушка. Как мы радовались этому хлебу! Никогда не отказывались ни от какой работы, если она была под силу. Еще помню, как женщинам привозили вату, пряли и вязали из нее рукавицы и носки и отправляли на фронт. Мы, дети, садились возле взрослых и вязали рядом с ними. Когда собирали посылки, мы так радовались, что наши рукавицы или носки согреют солдат на фронте.
Помню, когда проходили поезда с эвакуированными, на них было страшно смотреть, такие они были изможденные и худые. Было много трупов на платформах и на тормозных площадках. Однажды остановился поезд и долго стоял, люди с этого поезда побежали в разные стороны, чтобы попросить что-нибудь из еды. Моя мама была в огороде, и хотя у нас тоже нечего было есть, но в огороде была посажена брюква, мама ее всю вырвала и отдала беженцам. Они убежали довольные, а потом вернулись и принесли мешки, пытаясь хоть как-то отблагодарить маму. Мама сшила нам с сестренкой из этих мешков по платью, мы ходили в них в школу. Платья были очень красивые, мама обшила кармашки и рукавчики красной тканью.
Жили мы очень бедно, отец получал всего 38 рублей, а хлеба ему одному давали 500 граммов. Он делил его на всех, а нас было четверо детей.
Ели мы все, что можно было. Картошки кое-как на зиму хватало, ну а как снег сойдет, тут появлялась крапива – первая трава, из которой варили суп. Хорошо, что у нас была корова. Варили похлебку: крапиву порубим, обварим кипятком, а потом зальем молоком и кушаем. Лепешки пекли из коневника, а потом из саранок, лебеды. Корни камыша сушили, мололи и добавляли вместо муки. Ходили на колхозные поля, копали мороженую картошку и пекли лепешки. А когда наступала пора ягод, грибов, тут мы оживали. Ягод, грибов собирали много, солили, сушили на зиму. Вот так и жили, но жили дружно, не унывали. Когда мы подросли, нас стали отправлять на покос. Косили сено для скотины. Когда закончился покос, меня послали вязать снопы. Кончили косить, пошли на ток зерно веять, веяли до появления снега...
Однажды мы шли в школу и по радио передали, что кончилась война. Мы обнимали друг друга, прыгали и плакали. А на следующий год я не пошла в школу – нечего было надеть на ноги, а от нас до школы три километра. А летом принесли повестку в колхоз на работу. Тут уже работали за трудодни. И так я работала до 16 лет, а потом пошла работать на железную дорогу в механизированную бригаду, мы выправляли пути. Работали на подбойках, а они весили 32 килограмма, и так до 18 лет, а потом меня перевели на переезд.